Индейцы Уичоль

Помните путешествия Карлоса Кастаньеды сквозь пространства под руководством Дона Хуана и благодаря кактусу-пейоте? Голубой цветок, существующий во многих плоскостях и формах. Путь сквозь пространства сопровождается сменой цветов и узоров, мотивы которых, позже, по возвращении, вы увидите в россыпи цветных бусинок браслетов и поясов. Цветок превращается в оленя, переливающегося в змею. Он может быть вашим защитником и союзником. Он всегда учит. Особенно, когда вы посвящаете ему жизнь.

Есть люди, для которых путешествия сквозь пространства времени это цель жизни и ее форма. Это то, что сохраняет их древнюю историю и традицию, это то, что заставило выжить в кровавой истории испанской конкисты.

Уичоли - это одна из самых сохраненных этнических групп Мексики. Сегодня их относят к району современных штатов: Халиско, Наярит, Дуранго и Сакатекас. Существует пять основных поселений: Tuxpan de Bolanos, San Sabastian Teponahuastla, Santa Catarina, San Andres Comiata и Guadalupe Ocotan. Но их дух ищет приключений, заставляет постоянно двигаться и создает потоки движущихся мужчин с одного берега реки на другой, из одной долины в другую. Это движение объясняется традицей уичолей обязательно посетить в течении своей жизни «пять священных мест». Они переходят с места на место, создавая впечатление повсеместного присутствия. Они выходят в месячные странствия до штата San Luis Potosi, в ритуалах сбора и принятия пейоте. Они собираются «на своей земле» только в связи с важным праздником или к началу сезона дождей, чтобы подготовиться с посеву кукурузы.

Уичоли говорят на языке, который уходит корнями в юто-ацтекскую и наутльскую группу языков.

У уичолей есть четко сформированное представление о собственной уникальности. Они называют друг друга «wuixarica», или «дети солнца», а всех нас - "tehuris" - «белые» или «соседи».

Их можно увидеть почти во всей Мексике. Но страннее всего их было видеть в Канкуне.

Если можно представить себе неэзотерическое место в Мексике, то это - Канкун. Это никак не умаляет его преимущества, как курорта, но за Мексикой надо выезжать за пределы города.

Представьте себе, ярко разряженных индейцев, в бело-красных одеждах, в шляпах с перьями и бусинками, на фоне накачанных, зататуированных тел американских туристов в майках Gold Gym. Мы встретили уичолей в аэропорту Канкуна. Выяснилось, что они прибыли для сбора средств в пользу своей общины. По доброй традиции, мы в ту же ночь организовали встречу в бане, в Темаскале (индейская баня).

Это была самая длинная ночь моей жизни. Она началась с подробного объяснения ритуала. Выяснилось, что его будет проводить Маракаме - или шаман, духовное лицо, в обязанности которого входит проведение всех церемоний. Это право он получает по наследству. Маракаме также проводит ритуалы физического и духовного очищения. Есть разные виды специализаций маракаме-лекаря: костоправ, «высасывающий инфекции» - лечение инфекционных заболеваний, «дымовики» - лечение любых видов заболеваний посредством дыма различных видов табака. Есть также «певуны» (cantador), которые могут включать любую из предыдущих форм.

Нашего Маракаме сопровождал помощник и темаскалеро (банщик). Мы стояли вокруг костра, легкое волнение и запах ладана окутывали нас. Маракаме светился в темноте белизной своей церемониальной одежды: длинная белая рубашка (kutuni) с вышивкой в виде красных птиц (у помощника - красные олени) и вырезанными по внутренней части рук рукавами, широкие белые штаны, доходящие до щиколоток (huerruri), тоже с вышивкой, tubarra - повязанный вокруг шеи платок и rupurero - соломенная шляпа с голубиными перьями и узорами из цветных бусинок. Шляпа произвела на меня гипнотическое впечатление: маракаме начал говорить и бусинки начали медленно раскачиваться в такт его речи. Это завораживало и не давало возможности от него отвлечься. Его речь была странной, прерывистой. Он медленно подбирал слова, и было ясно, что испанский для него - не родной язык. Основное указание для нас было - не бояться. От этого стало еще страшнее. Нас готовили к приему «лекарства». «Лекарством» назвали пейоте, т.к. слово «пейоте» - это слэнг и неуважение, как объяснил нам помощник маракаме.

Сначала был Темаскаль. Мы парились и пели, вдыхая аромат ментола и эвкалипта. На пике потения, обмазались медом и столетником, счастливые и сладкие обмылись водой из колодца. Мы были готовы «к лечению».

Пока мы парились, маракаме готовил алтарь: расстелив цветной ковер на земле, он перекладывал пучки перьев и свечки. Доставал разные пакетики из цветных сумок - пейотерас.

Дальше, по одному, нас приглашали подойти к Маракаме и получить свою порцию лекарства. Это был сладкий напиток с очень горьким порошком. «Не бояться и принять...» - твердила я про себя слова Карлоса (помощника), принимая дрожащими руками, освященный Маракаме, напиток.

Маракаме сел на землю, лицом к алтарю. И песня начала подниматься над костром вязкой и заволакивающей мелодией. Это был странный язык, непевучий и певучий одновременно, он не ассоциировался ни с одним языком. На этом этапе я еще искала ассоциации, я хотела запомнить слово, слог, припев. Тщетно.

Песня длилась семь часов. Казалось, приближается момент погашения звуковой волны, но нет...снова и снова мелодия оживала. Несколько раз, за эти семь часов, я была на грани срыва и, даже, ярости. Но стоило опять вслушаться в бесконечную вязь этой бесконечной песни, и можно «двигаться дальше».

Мне казалась, что «лекарство» прошло мимо меня, ведь мне хотелось таких банальных вещей как одеяло, душ. Помню, несколько раз я истерически выходила из круга, пытаясь скинуть с себя наваждение усталости, холода и злости. Мир не реагировал. Вернее, не реагировал на меня. Началась рвота. Гениальный способ привлечения внимания. «Рвота - это очень хорошо», сказал Карлос и вложил мне в ладонь большой кристал. Закрыл ладонь и вернулся к костру. Стало легче, я чуствовала как вся ярость уходит в кристал, сжатый в ладони. Когда через 4 часа я разжала ладонь, камень кипел.

Плохо помню как начало светать. Мне казалось, что кроме бессилия, притупленной злости и усталости, нет ничего в мире. Люди начали медленно двигаться, я их не узнавала. Каждый один на один в борьбе этой ночи. И вдруг....я не сразу поняла, что так изменилось в мире - Маракаме прекратил свою песню. Пришло утро. И тут начался странный оптический эффект. Все стало выпуклым и цветным. Все деревья, листья, цвета - выпуклые. Такого буйства красок леса не было раньше в моей жизни. Я пыталась время от времени закрывать глава, «тушить» интенсивность цвета. Это не помогало. Сила цвета исчезла сама, через сутки.

В первые часы после восхода солнца Маракаме лечил. Он проводил пучком перьев по сидящему человеку, время от времени припадая к концу перьев, как к трубочке, «пил» из них, «высасывал инфекцию». Потом подходил к костру и, вынув изо рта маленький камешек, отдавал его огню.

Добравшись до одеяла и душа, оказалось, что усталость куда-то улетучилась, спать не хотелось. И сегодня, через месяц, подумываю, не присоединиться ли к походу маракаме в Виракоче (земля обетованная уичолей), куда они отправляются в феврале.

Понравилось? опубликуй у себя: